Воспоминания выпускников
Воспоминания выпускников
ВЗГЛЯД С БЕРЕГОВ РЕКИ МЁРСИ Я считаю, что мне безмерно повезло, что я учился на Физтехе и окончил этот удивительный институт. В конце 70-х - начале 80-х это было поистине волшебное место. Физтех образовывал и вдохновлял самых талантливых студентов в СССР (это предложение - типичный пример физтеховской скромности).
Заканчивая 9-й класс школы, я уже был чётко настроен учиться на Физтехе. Так что открытие Киевского отделения МФТИ как раз в год окончания школы было для меня исключительно своевременным. Экзамены были очень сложными, но я каким-то чудом умудрился выжить, и, уже практически потеряв надежду, нашёл своё имя в списке поступивших. Повезло ещё троим моим одноклассникам. Пожалуй, самым запоминающимся впечатлением от экзаменов была продолжительная дискуссия с доцентом Белонучкиным (физика). Он был отличным экзаменатором - очень требовательным и последовательным, но вовсе не устрашающим - такие экзаменаторы дают возможность абитуриентам показать всё лучшее, на что те способны.
Моя первая осень на Физтехе была, пожалуй, самой солнечной осенью в моей жизни. Возможно, немногочисленные дождливые дни попросту забылись, но сейчас в моей памяти эта осень сохранилась как очень солнечная и холодная, с высоким голубым небом и прекрасной берёзовой рощей, вплотную подступающей к зданиям Физтеха.
За первый год учёбы на Физтехе я употребил больше алкоголя, чем за всю остальную жизнь (я вовсе не бравирую этим фактом: учёные - это своего рода "спортсмены ума", и я, пожалуй, несколько снизил свои максимальные умственные способности неумеренным потреблением алкоголя на 1-м курсе). Я участвовал в бесконечных кухонных дискуссиях в общежитиях ?6 и ?7, посетил большинство музеев и театров Москвы, писал рассказы, спал на железнодорожных вокзалах, ездил в Загорск, чтобы пообщаться с монахами, разгружал вагоны на станции "Москва Товарная". 3-4 раза на 1-м курсе я участвовал в "сносе" - совершенно варварском способе покупки дефицитных билетов в московские театры, который заключался в том, что одна группа студентов "оттирала" другую группу от кассы. Идея заключалась в том, чтобы окружить кассу к моменту открытия и скупить как можно больше билетов (театральные билеты всегда пользовались огромным спросом). "Правила" позволяли толкать оппонента, но не бить по лицу, иначе милиционер, обычно безучастно наблюдавший за этой свалкой, мог арестовать нарушителя и помешать купить билеты.
На первом курсе я так же немножко учился, с интересом (особенно, если это была физика), но не слишком продуктивно. Мой метод учёбы был довольно странным - я осваивал темы глубоко, но не все, а лишь часть учебной программы. Кроме того, часто мои штудии прерывались делами, которые я упомянул выше. Экзаменационные сессии на Физтехе были очень суровыми. Двоих моих одноклассников выгнали с Физтеха, и мне пришлось быстро приспосабливаться, изменив метод обучения и значительно увеличив время, уделяемое учёбе.
На 2-м, 3-м и 4-м курсе я всё больше времени проводил в библиотеке Физтеха (в целом мне это даже нравилось). На 3-м мы начали совместно готовиться к экзаменам нашей небольшой студенческой подгруппой (с Сергеем Гавришем, Сергеем Рассохой и Сергеем Заводовским). Сергей Гавриш был наиболее знающим в нашей команде, но мы тоже вносили свой вклад. Эта подготовка оказалась для меня очень полезной.
Качество образования на Физтехе было исключительно высоким, а интенсивность учёбы просто не имеющей себе равных. Доны Физтеха (мне кажется уместным использовать это оксбриджское звание) умели и учить, и вдохновлять. Многие из них были выдающимися учёными, приезжающими на Физтех раз в неделю, чтобы провести лекции или семинары. Все наши семинары и консультации проходили в небольших группах, что позволяло преподавателям уделить достаточно времени каждому студенту. В щедро оборудованных (по меркам своего времени) и разумно устроенных комнатах для лабораторных работ студенты работали группами всего по 2 человека. Я думаю, что ни один другой университет в СССР не мог предоставить образование такого уровня (честно говоря, я не думаю, что образование такого уровня можно было получить где-либо в мире в начале 80-х). Особенно мне памятны лекции и семинары проф. Гольдина, проф. Танцырева и к.ф.-м.н. Чехлова. Их умение объяснять сложные явления с исключительной ясностью давало хороший стимул к учёбе. Что ещё запомнилось, так это то, что преподаватели относились к нам, студентам, как к коллегам. Это представляло освежающий контраст со школьным образованием.
Первые летние каникулы я провел в геологической партии на Кольском полуострове. В мои обязанности входило готовить еду, стирать, носить тяжеленный рюкзак и рубить дрова. Остальные летние каникулы я провёл в студенческих стройотрядах - сперва в Нечернозёмье, потом в Казахстане, и дважды под Владивостоком.
На втором курсе я женился на Светлане Ворониной. Света была моей одногруппницей (ещё одна причина быть признательным Физтеху в целом, и Киевскому отделению в частности). Сейчас мы с ней вместе работаем в Англии. Она очень талантливый и целеустремлённый экспериментатор.
Я искренне считаю, что идея открыть Киевское отделение была очень плодотворной. Я очень благодарен отцам-основателям Киевского отделения - это было, я уверен, весьма непростое решение, потребовавшее серьёзных организационных усилий от обеих сторон. Результатом этого решения была комбинация прекрасных первых 4-х лет обучения в Москве, и последующих 2-х лет обучения и исследовательской практики в ведущих научных институтах Киева. Институт физиологии им. Богомольца, в котором я завершал своё обучение, был в 80-х самым выдающимся институтом СССР в сфере биологических наук. Физтеховская кафедра в Институте Богомольца была образована исследователями международного класса, таких как профессора Костюк, Крышталь, Магура, Скок и Дорошенко. Технике проведения экспериментов нас учили такие мастера электрофизиологических исследований, как профессора Пидопличко и Веселовский. Глава нашей кафедры академик Костюк, и его заместитель академик Магура оказали студентам нашей группы поддержку, которую сложно переоценить (особенно учитывая степень занятости этих учёных).
Полезным научным опытом для меня послужили и "пятничные чаепития" - так назывались в среде сотрудников еженедельные семинары, проводимые в отделе Костюка. Качество докладов было обычно очень высоким, и обсуждения проводились в очень открытой и неформальной атмосфере.
Я уехал из Киева почти 18 лет назад, и все эти годы я сотрудничал с учёными Института Богомольца (большинство из которых выпускники Физтеха). Я очень надеюсь, что Киевское отделение МФТИ будет успешно работать и дальше. Учёные - это настоящие граждане всемирной деревни; они гораздо меньше подвержены национализму и шовинизму, чем другие группы населения; они ценят универсальную валюту толковых идей, элегантных теорий и тщательных экспериментов, и, конечно же, хорошее образование. Благодаря тому, что образовательная модель Киевского отделения Физтеха основана на хорошо организованном сотрудничестве, она смогла пережить сложное время перестройки, распада Советского Союза и сопутствующего экономического хаоса. Я надеюсь, что Киевское отделение Физтеха успешно использует возможности крепнущих экономик двух ныне раздельных государств, и что кооперация в этом важном образовательном эксперименте будет продолжена.
С пожеланиями дальнейшего процветания Киевскому Отделению МФТИ, Профессор Ливерпульского Университета, Выпускник КО МФТИ 1984 года (1-го набора) Алексей Тепикин
УЧЕНИКИ По случаю 30-тилетия КО МФТИ, очень приятно вспомнить и поблагодарить многих людей, которые его создавали.
Мы, студенты первых наборов, оказались не просто в конце 70-х в Долгопрудном, на станции Новодачной. Во времени, мы были где-то между Афганом и Горбачевым. Там много ещё чего было. Начнёшь перечислять, обязательно обидишь кого-то, не упомнив. Вот зато в пространстве, я точно скажу, где моя душа была: на Киевском вокзале. Как нигде больше, именно в этом портале, я радовался будущим встречам, переменам, исполнениям ожиданий. Наверное, с тех пор я и полюбил вокзалы и аэропорты. Ведь самые волнующие мысли приходили, и все еще приходят, именно в пути.
Эти ощущения - пребывания в пути, увлечения поиском, радости находки - скорее всего инстинктивно привели нас на Физтех. А что же дал нам он? Базу знаний и возможность пообщаться с академиками? Да, но это не главное. Он научил нас учиться всю жизнь. В школе нам этим делом основательно оскомину набили: "Учиться, учиться, учиться...", "Любите книгу...". и т.д. и т.п... Жутко это надоело. И вот мы, только что поступившие студенты, первый раз встречаемся с наши деканом В.Л. Тальрозе, и он нам говорит: "Главное, что вы должны вынести из Физтеха - это то, что в русском языке слова ученый и ученик - однокоренные. Становясь учеными, вы всего лишь принуждаете себя быть учениками на всю жизнь". Ух, как я обиделся на него тогда. Не мог он, что ли, чего поважнее, да поинтереснее сказать? Оказывается, не мог. На Западе это называется "scholarship". Scholar - это тот, у кого есть потребность учится всю жизнь. Это одно из главных качеств, по которым оценивают студентов, ученых, преподавателей, даже бизнесменов. Так вот, Физтех вместо тех пусто звучащих слов, что были вдолблены в наши головы еще в школе, научил нас учиться постоянно, эффективно, находя и используя новые средства. Я бесконечно благодарен Физтеху за это.
Профессор Медицинского Университета штата Нью-Джерси (США), выпускник КО МФТИ 1985 года (2-го набора). Роман Широков
ФИЗТЕХ В ИНСТИТУТЕ ФИЗИЧЕСКОЙ ХИМИИ
В КО МФТИ я обучался в Киеве в 1984-1986 гг. Базовым институтом был Институт физической химии им. Л.В. Писаржевского НАН Украины - старейший химический институт Украины. Я имел огромное счастье учиться у академика НАН Украины К.Б. Яцимирского (1916-2005), который во многом и определил мой дальнейший научный путь. Именно благодаря ему я потом связал всю свою научную жизнь с Институтом физической химии им. Л.В. Писаржевского НАН Украины. Помню, что во время выполнения дипломной работы, КБ (а именно так мы все называли академика К.Б. Яцимирского) постоянно приходил к нам в лабораторию, спрашивая: "Что у Вас новенького?". Это сильно подстегивало меня для получения новых результатов. А когда мною был получен первый новый результат, КБ радовался от всей души, поздравляя с ним. При всем при этом, он очень строго относился к студентам и аспирантам и на экзаменах никто не знал поблажек.
Хочется отметить, что обучение в КО МФТИ в те годы было очень интересным и даже в какой-то степени веселым. Мы все тогда уже практически определились с базовыми институтами и основное время проводили в них, выполняя свои научные исследования. Обязательные учебные же курсы посещали по мере необходимости. К примеру, я уже определился, что буду работать в Институте физической химии. Ну и зачем мне было слушать курсы по физиологии? А экзамен то сдавать надо. Помню, как пришел сдавать экзамен проф. О.А. Крышталю, увидев его второй раз в жизни и естественно ничего не зная по курсу. Я просто попросил поставить мне среднюю отметку. Олег Александрович спросил: "Среднюю геометрическую или арифметическую?" и услышав мой уверенный ответ: "Среднюю арифметическую!", уверенно поставил мне 4. Безусловно, курсы физиологической направленности, которые читали всем без исключения, были очень интересными и познавательными. А нам читали академики П.Г. Костюк, С.В. Комисаренко, И.С. Магура, О.А. Крышталь. Несмотря на мое не совсем правильное отношение к таким курсам, они мне многое дали. В частности, много лет спустя, в конце 90-х годов мы с И.С. Магурой выполнили небольшой цикл работ о детерминированно хаотических свойствах клеточных сигналов. Без учебы на Физтехе, такую работу было бы невозможно сделать.
Доктор химических наук, профессор, зав. отделом Института физической химии им. Л.В. Писаржевского НАН Украины выпускник КО МФТИ 1986 года (3-го набора) Петр Стрижак
РОДНЫЕ ПЕНАТЫ Даже теперь, когда наука биофизика стала главным делом моей жизни, мне неловко признаваться, что кафедра молекулярной биофизики, как база для написания диплома на 5-м курсе, была выбрана мною совершенно случайно. А именно, по принципу - ближе к дому. Институт Физиологии, в котором базируется родная кафедра, действительно находился в 5 минутах ходьбы от того места, где я жила. Вообще-то, училась я на Проблемах и база моя была на другом конце города, чужого для меня тогда Киева. Лень-матушка сподвигнула меня на подвиги - набралась смелости и пошла проситься на биофизику. Забегая вперед, должна заметить, что до сих пор благодарю судьбу за такой поворот в моей жизни. Хотя, вспоминая свой первый день на кафедре, не перестаю удивляться своей смелости.
Направили меня добрые люди прямиком к Игорю Сильвестровичу. Он, посмотрев вполне приличную зачетку, сказал, что надо бы мне поговорить со старшими товарищами, разузнать, чем тут народ занимается, и чем бы я хотела заняться. Первыми попавшимися старшими товарищами оказались только что защитивший кандидатскую диссертацию Алеша Тепикин (в будущем профессор Ливерпульского Университета, светило Британской физиологии) и готовившийся к защите Паша Белан (в будущем доктор наук, завлаб и светило физиологии Украинской). Уже тогда респектабельный Тепикин, потерев подбородок, сказал: "Ну, если честно, половина отдела уже уехала, а вторая сидит на чемоданах (это был 1990 год). А из оставшихся - мужики занимаются электрофизиологией, а барышни культурой."
"М-да, - подумала я, - культура - это хорошо. Типа культмассового сектора, наверное... Значит, у них тут так много праздников, что все женщины брошены на их подготовку:" ( Ну откуда мне было знать что за словом "культура" стоит сложнейшая и очень тонкая процедура выращивания клеток - культивирование!). Вернувшись к Игорю Сильвестровичу, я доложила, что с направлениями работы ознакомлена и на все согласная, даже на культуру!
Игорь Сильвестрович вздохнул и повел меня в другой отдел. Оставил под дверью с табличкой о том, что внутри сидит академик, профессор, и вообще, надо бояться. Сначала было тихо - Игорь Сильвестрович деликатным голосом рассказывал о том, какая я отличница, комсомолка, спортсменка, и, наконец, просто красавица. Потом загремел голос академика: "Да понимаю я, что отличница, но ведь - женщина! У меня их целый отдел! Мужик мне нужен - установку собирать! Мужик!!!".
В общем, ничего не оставалось Игорю Сильвестровичу, как взять меня к себе в группу. Несмотря на то, что я - женщина, не имеющая ни малейшего понятия о культуре... До сих пор я благодарна академику Игорю Сильвестровичу Магуре за то, что поверил в меня 18 лет назад.
Потом было всякое. Особенно вспоминаются долгие холодно-голодные 90-е, когда реактивы и оборудование возили контрабандой из дружественных зарубежных лабораторий. А в институте зимой температура не поднималась выше 10-ти градусов, т.к. нечем было платить за отопление... Вот эпизод из 93-го: зима была особенно лютой. Как-то народ собрался в лабе и понял, что снимать верхнюю одежду никому не хочется. Руки мерзнут без перчаток... Решили попить чайку, работать все равно невозможно. Как-то очень естественно на столе оказалась бутылка водки - "для сугреву". И тут в комнату входит зав. кафедрой, он же зав. отделом, он же директор Института - академик Платон Григорьевич Костюк. С удовольствием соглашается попить с нами чайку. От рюмочки тоже не отказывается. Когда очередь доходит до меня - аспирантки первого года - я смущенно отодвигаю рюмку со словами: "я не буду, мне еще сегодня в стерильный бокс!". На что Платон Григорьевич похлопал меня по плечу: "Тебе-то всего-навсего в бокс, а мне сегодня Институтом руководить!"
Я думаю, что и институт, и кафедра, смогли выжить в те тяжелые времена во многом благодаря мудрости академика Костюка. Он поощрял любые инициативы и поддерживал самостоятельные начинания. Когда я, сразу после защиты диссертации в 1995 году, осталась одна в лаборатории с двумя аспирантами "на руках", Платон Григорьевич сказал мне: "ну что ж, надо писать гранты!". И как раз тогда открылась программа поддержки науки в странах бывшего Советского Союза со стороны правительства США. Для участия в конкурсе нужен был коллаборатор оттуда. Я набралась наглости и написала самому маститому электрофизиологу США - Бертилу Хилле. Рекомендация Платона Григорьевича сыграла решающую роль, и Хилле, к моему великому изумлению, согласился на сотрудничество. Грант был подан и потянулись месяцы ожидания. Тяжелые месяцы безденежья и застоя в работе. Предложения поработать в лучших лабораториях Америки и Европы сыпались, как из рога изобилия. Письма уехавших о том, как там все отлично устроено, буравили мозг вопросом: "почему я все еще здесь?!!". Про поданный грант стала забывать - слишком затянулось ожидание...
И вот, в начале 1997-го самолет первый раз везет меня через Атлантику. Америка поразила меня всем, но особенно организацией науки. Как все удобно! Как все быстро! Нужен новый реактив? Завтра утром он у тебя на столе. Нужна консультация инженера по любому прибору - он всегда готов проконсультировать по телефону. Рай на земле! Только вот язык чужой и люди какие-то другие... И домой очень хочется!..
И вдруг - чудо! "Ваш проект выбран для финансирования". Наконец-то мои возможности совпали с моими желаниями - жить и работать дома! Тут, в Америке, конечно, больше возможностей, думала я тогда, но грант выполнять надо. Вот закончу проект дома, и опять приеду. Так прошло 10 лет...
Начало нового века вселило надежду. Кафедра живет и работает, исправно готовит кандидатов наук. К сожалению, некоторые из них все еще продолжают уезжать на запад за лучшей долей. Это огорчает. Утешает только мысль, что наука не имеет гражданства. Не имеет значение, где ты служишь человечеству. Имеет значение - как. И все еще имеет значение штамп - "сделано на Физтехе".
Доктор биологических наук, Зам. зав. кафедрой молекулярной физиологии и биофизики ФТЦ НАНУ (КО МФТИ) Выпускница КО МФТИ 1992 года Нана Войтенко
